Серебряные зеркала йозефа судека

Личностей, прославивших себя светописью в Чехии кроме того тяжело перечислить. Но настоящих гениев в данной благодатной для фотографии стране единицы. 08.04.2012
Александр Ляпин

Так уж произошло, что в Восточной Европе 20-го столетия чешская фотография стала самой яркой и самая представительной. Личностей, прославивших себя светописью в Чехии кроме того тяжело перечислить. Но настоящих гениев в данной благодатной для фотографии стране единицы. Из тех, кто никуда не уезжал и пережил на родине все катаклизмы, пожалуй, возможно назвать лишь двух поразительно похожих и одновременно с этим совсем различных фотохудожников Йозефа Судека и Яна Саудека.

Оба отшельники: один спрятался от общества из-за инвалидности (Судеку отрезали руку), а второго изгоем сделало государство. Помешавшееся по окончании войны на соцреализме, оно не принимало подвально-эротического мировосприятия Саудека. О таких живописцах Анатолий Эфрос писал когда-то: Возможно поразмыслить, словно бы у истории имеется для таких случаев одна необходимая схема.

Она приготавливает им некую жизненную пещеру, упрятывает их в том направлении, хорошо закрывает вход, трещит морозом и метет метелицей, засыпая дорогу.

Но покинем Яна Саудека. Начнем рассказ о небоскребах чешского фотоискусства с лабиринтов, покинутых братцем, как именовал себя Йозеф Судек. гений состояний и Поэт светописи, Судек взял титул классика еще при жизни.

Многие музеи мира и известнейшие галереи почитали за честь продемонстрировать работы прославленного мастера. Но жизнь живописца складывалась драматично. Он появился на рубеже XIX и XX столетий, в маленьком чешском местечке Колин, начал получать образование одном из самых загадочных чешских городов Кутна Гора (Один музей людских костей тут чего стоит!). С детства проявлял интерес к мастерству и почему-то к спорту.

Так что в школе неприятностей с физкультурой не было, а заодно с рисованием и пением. Уже тогда уверенный в себе Йозеф грезил о карьере живописца. Но кто имел возможность высказать предположение, что грянет война, которая уничтожит все его замыслы.

Девятнадцатилетний паренек из провинции был на итальянском фронте. Стрелял, бегал в атаки, сходил с ума от страха… Но в один раз, совсем рядом рванула граната. Судек остался без правой руки. Пара лет больниц, инвалидных домов. Физические страдания усиливали душевные муки.

Он целыми днями просиживал у больничного окна, на долгое время проваливаясь в собственный горе. Я не смогу быть живописцем, — крутилось в мозгу. Тогда и показалось предчувствие одиночества, которое не покидало и мучило. На время его единственным втором стало запотевшее окно. Оптические изломы пыльного стекла, время от времени размываемые струями дождя, ирреальный мир за ним заставляли молодого человека погружаться в состояние, близкое к наркотическому блаженству.

Он растворялся в ярком прямоугольнике окна, избавляясь от терзавшей его действительности. Быть может, в одно из таких мгновений Йозеф и решил стать фотографом. Окно стало первым фотографическим образом, отпечатавшимся в его мозгу.

Судек через чур обожествлял настоящее изображение предметов, что в корне противоречило тогдашним правилам художественной фотографии, ориентировавшейся на импрессионизм и академическую живопись. В двадцатых годах в ветхом квартале Праги фотограф купил ателье. Это был мелкий древесный домик, окруженный садиком и кустами, заросшим высоким бурьяном.

Тут он совершил всю жизнь, тут появились все его шедевры.

У Судека было множество друзей, но практически ни на одном снимке он не захотел запечатлеть кого-то. Он снимал собственную душу, зажатую тисками одиночества, покалеченную войной. Как эхо рокового взрыва гранаты, возможно трактовать кое-какие сюжеты его снимков. На одной из черно-белых фотографий изображена поверженная цементная статуя дамы.

На переднем замысле — рука героини, которой она как бы закрывается от фотографа либо защищается. Темой погибших скульптур переполнен цикл Провалившиеся сквозь землю статуи, что Судек снимал в течении двух десятилетий (1952-1973). С развороченными статуями фотограф никак не желал расставаться, они всецело захватили его. Как больной туберкулезом, Судек отхаркивал войну.

Он пробовал поделиться собственной болью с другими, как словно бы так возможно было избавиться от нее. Его взор на мир — это взор отвергнутого инвалида. В работах Судека возможно отыскать очень многое — ужас, спокойную созерцательность, дыхание смерти. Нет лишь дам, которых он весьма стеснялся из-за отсутствия руки.

Так, иногда промелькнет портрет ученицы либо привычной художницы, опытный, но робкий, обычный.

Йозеф Судек трудился старыми огромными камерами и печатал снимки контактным методом. Эффект был потрясающим: фотография словно бы прилипала к сознанию зрителя, не имела возможности не покинуть следа. Огромная серия Окно моего ателье предстает откровением утомившегося от судьбы философа. Любая фотография — это окно, через которое заглядываешь вовнутрь себя. Одного взора на любой снимок достаточно, дабы заразиться заболеванием наблюдателя-экзистенциалиста.

Судек был человеком, склонным к продолжительным, изнуряющим раздумьям. Их отпечаток хранит множество вещей из его мастерской.

Они все были осмыслены живописцем, осознаны им и трактованы в снимках. Все эти забавные предметы, каковые возможно видеть на фотографиях, Судек получил от друзей в по дарок. Граненые чашки, кусочки стекла, ракушки… Один друг-протезист принес Судеку комплект фарфоровых глаз.

Фотограф копался с ними, как маньяк: бросал в стакан с водой, зарывал в листья, разбрасывал по подоконнику, подвешивал. В итоге, снял весьма чистую лаконичную фотографию Воспоминание о китайском свитке какемоно. Прозрачная тень страницы, отпечатавшаяся на изъеденной трещинами яркой поверхности, стеклянным глазом въедается в зрачок зрителя.

Довольно часто Судека возможно было застать разглядывающим через лучи света стеклянные шары, бокалы, кусочки слюды. Данный процесс длился часами. Он вечно комкал бумагу, пробуя придать ей форму понятную лишь ему.

С утра до вечера имел возможность просидеть на скрипучем стуле, крутя в руках кувшин либо доисторическую кофемолку. Он весьма ласково поглаживал отполированную временем поверхность вещицы, пробуя осознать, как передать на фото фактуру старости. в один раз удивленные поклонники задали вопрос живописца: Из-за чего вы фотографируете эти предметы? На что Судек ответил: …Они прекрасны. Его возня с каждой из этих экзотических штуковин преобразовывалась в забавный мистический ритуал.

Глядя на фотографа со стороны, казалось, что старик превратился в пятилетнего мальчишку, заблудившегося в антикварной лавке. Он весьма медлительно двигал собственные любимые веревки, бумажки, древние фужеры, бутылки. Кроме того пыль игралась ключевую роль в планах Судека. Это были не просто романтические свалки-натюрморты, запечатленные на фотобумаге, это были города с улицами, тайниками, где ветхий фотограф прятал собственные никому не высказанные мысли.

Судек поражал публику не только собственными фотографиями, каковые, кстати, печатал на бумаге сорокалетней давности, но и необычными поступками.

В его ателье полки были забиты ветхими проявителями. Как-то перед работой Судек окинул банки взором, выбрал одну из них, окунул в раствор палец, лизнул его и сообщил: Вот данный годится. И уже в легенду превратились рассказы о том как мастер замерял экспозицию.

Он устанавливал фотоаппарат, открывал затвор и садился выпивать вкусный жасминовый чай. Выпьет несколько чашек, закроет затвор. Либо поставит пластинку с отвлечённой музыкой, закроет глаза, слушает. Возможно поразмыслить спит.

В то время, когда наступит тишина, Судек еще намного посидит, как бы смакуя послевкусие от музыки, неспешно поднимется и подойдет к фотоаппрату…

В то время, когда Судек последний раз выходил из собственного ателье, он нерешительно потоптался на месте, осмотрелся около себя и негромко побрел к себе. Он шел по пустынной улице, которую так ни разу и не сфотографировал, все ожидал нужного состояния. Но так и не дождался. Он погиб во второй половине 70-ых годов двадцатого века от сердечного приступа. На стене мастерской Судека установили мемориальную доску — хороший портрет мастера.

Судек смеялся когда-то: рука и Голова — все, что необходимо фотографу. Не многие европейские светописцы удостоились таковой чести.

Фото: Йозеф Судек.

фильмы

Интересно почитать:

Самые интересный результаты подобранные по Вашим интересам:

женщины-фотографы парижа

Сказать о половой принадлежности в каком бы то ни было виде профессиональной деятельности сейчас (как и в каждый сутки по окончании «сексуальной…
хорошая фотография критерии оценки

Вопрос о том, что же такое хорошая фотография, на первый взгляд думается несложным и не требующим особенных размышлений. Это в какой-то степени…
профессионалы и любители во французской фотографии

Разделение фотографов на профессионалов и любителей – вопрос достаточно болезненный – в основном, само собой разумеется, для самих фотографов. 01.01.1970…
санкт-петербургский фотовернисаж

Что является современный мир? Каким он был день назад? И каким мы встретимся с ним на следующий день? Так, пожалуй, возможно «сократить» круг…
необычный фотограф annie leibovitz

«В моих фотографиях вы имеете возможность заметить, что я не опасаюсь влюбиться в тех, кого фотографирую.» Энни Лейбовиц 12.04.2012 Михаил Евстратов Энни…
стиль в фотографии: насколько это важно?

Эта статья написана прежде всего для тех, кто недавно открыл для себя мир фотографии и в будущем планирует профессионально заниматься съёмками. Но мы…